– Конечно, – рассеянно отозвался Тихонов, рассматривая винтовку. Обыкновенная пятизарядная винтовка калибра пять и шесть десятых миллиметра. Необычной была только деревянная ложа – короткая, грязно-белого цвета, выструганная, похоже, из доски.

– Побеседуй с Сережкой, – сказал Тихонов. – А мне давай Муртазу…

Через порог ступил маленький плотный мальчишка лет четырнадцати. Он молча прошел к указанному Тихоновым стулу, сел, закрыл глаза и неожиданно громко заревел на одной низкой нудной ноте. Стас с интересом смотрел на него, ждал. Муртаза ныл довольно долго. Тихонов терпеливо дожидался. Муртаза осторожно приоткрыл один глаз, остро зыркнул из-под черной челочки.

– Ну хватит, что ли? – сказал Тихонов. – Где это ты таким фокусам научился?

– Нигде, – спокойно сказал Муртаза и открыл второй глаз. – Только не бейте, дяденька!

– Что-о? – спросил удивленно Тихонов.

– Не бейте, говорю.

– Ладно, не буду, – усмехнулся Тихонов. – Ты запомни только: советских граждан никто бить не смеет. А ты – советский гражданин.

Муртаза сразу приосанился, важно сказал:

– А как же! Конечно. Я сам все расскажу.

– Я в этом и не сомневаюсь – ведь тебе скрывать нечего?

– Ага… – Муртаза собрал под челочкой мелкие морщинки, задумался. Черные хитрые глазки смотрели сосредоточенно, – Значит, было так. Иду я утром в школу, а по дороге машина снегоочистительная едет. Знаете, такая – снег передом загребает, а сбоку он, как из пушки, вылетает. Я, конечно, постоял, посмотрел. Ну, проехала эта машина, а снег по краю – как ножом обрезала. Гляжу, из сугроба срезанного, около дороги, какая-то гладкая палка торчит. Подошел поближе, стал ее из сугроба тащить, гляжу – винтовка! Жалко только – одно дуло было. Я обрадовался, хотя она и без приклада была. Побежал к Сережке Баранову – он хвастался, что у него патроны есть. Взяли мы с ним доску, обстрогали, приладили к дулу…

– К стволу, – поправил Тихонов.

– К стволу, – повторил Муртаза. – Все хорошо получилось. Ну, решили попробовать, как она стреляет…

– Так-так…

– Взяли патроны, зарядили винтовку и пошли во двор.

– Когда? – спросил Тихонов. Муртаза подумал немного, быстро взглянул на Стаса:

– Вчера. Ну, бабахнул я разик. По вороне…

– Попал?

– Не-е. Сережке дал стрельнуть – все-таки его патроны-то. Он попал.

– В кого? – негромко спросил Стас.

– В кого, в кого! В ворону! Она как раз в развилке на клене сидела…

– А потом?

– Потом все. Похоронили ворону и разошлись.

Тихонов поднялся, походил по кабинету. Повернулся к мальчишке:

– А в тот день, что винтовку нашел, ты в школу ходил?

Муртаза горестно покачал головой и, тяжело вздохнув, сказал:

– Сережка Баранов тоже не ходил…

– А когда же все-таки ты нашел винтовку?

– На той неделе.

– Точнее?

– Точнее? Так, в понедельник я был в школе, потом мы всем классом ходили в кино. А вот на другой день я школу и прогулял. Во вторник, значит, нашел. Сразу вместо школы к Сережке побежал…

Тихонов переспросил:

– А первый раз когда стрелял?

– Я же говорю – вчера!

– Ой ли? – покачал головой Стас.

– А как же, – заторопился Муртаза. – Пока деревяшку приделали – два дня. Потом еще подождали…

– Чего же это вы ждали? – насторожился Тихонов.

Муртаза прищурил маленькие глазки:

– А вдруг хозяин винтовки найдется? Увидит ее у нас и сразу отнимет! Подождали, подождали, а вчера и решили ее попробовать.

– Значит, сколько же раз вы всего стреляли?

– Так я же говорю – два раза, – неторопливо сказал Муртаза.

– А сколько у Сережки патронов было?

– Пять.

– Остальные где?

– Вот они, – мальчишка полез в карманы, вывалил на стол кучу очень полезных вещей: механизм от старых часов, круглую батарейку, несколько значков, моток топкой проволоки, авторучку без колпачка. Глухо звякнув, на стекло выпали, поблескивая латунными гильзами, три патрона.

– Ладно, – сказал Тихонов. – Кто твои родители?

– Отец работает дворником в нашем доме. А мать – горничная в гостинице «Байкал».

– Подожди, подожди, – стал припоминать Тихонов. – Ее как зовут – Ханифя?

– Да-а. А откуда вы знаете?

– Ты же сам сказал. А к матери на работу ты ходишь?

– Иногда хожу, – сказал Муртаза. – Денег на кино попросить или еще чего…

– Ясно. А в прошлый понедельник ты у нее был? После кино?

Муртаза опять задумался, потом неуверенно сказал:

– Н-не помню. Я, кажется, до кино к ней заходил…

Тихонов усадил Муртазу на скамеечку в коридоре, вызвал Савельева. Из его короткого рассказа Стас понял, что приятель Муртазы, Сережка Баранов, повторил объяснения Гафурова слово в слово.

– Вот что. Савельев, – сказал Тихонов. – Ты сейчас свяжись с трестом благоустройства и на всякий случай проверь: работала ли пятнадцатого февраля снегоочистительная машина во Владыкинском проезде. Узнай, в какое время работала. И не забудь спросить, какая машина – плужная или шнековая. А я поеду с винтовкой в Управление. Пускай эксперты с ней поколдуют.

2

Баллистическую экспертизу проводил старый опытный эксперт НТО Шифрин. Его заключение было лаконично и недвусмысленно:

– Ошибки не может быть? – недоверчиво спросил Тихонов.

– А вы посмотрите фото, – пожал плечами Шифрин. – Сопоставьте разные таблицы, и вы увидите, как совпадают мельчайшие детали оболочки пули и канала ствола. Пуля стреляна из этой винтовки – это так же верно, как то, что сегодня среда и вы стоите передо мной!

– Хорошо, – сказал Тихонов. – Вы меня убедили. И я вам очень благодарен, Юрий Петрович. Вы себе даже не представляете, как нам сейчас важно получить оружие, из которого было совершено убийство!

– Почему не представляю, – добродушно сказал Шифрин. – Я шесть лет следователем работал. Потому так и старался.

Стас помолчал, потом сказал:

– Вы ведь почтовые марки собираете, да?

Эксперт оживился, влез пятерней в густую черную бороду, скрывавшую изувеченный шрамами подбородок – след лабораторного эксперимента с самодельной миной, явно заинтересовался:

– Собираю, собираю! Это все знают. А вы хотели мне что-нибудь показать?

Стас засмеялся, обнял Шифрина за плечи:

– Ничего подобного. Вы заслужили большего. Когда-то, еще студентом, я насобирал целый альбом всякого барахла. Но одна марка у меня есть по-настоящему ценная: Леваневский, 1935 год. с перевернутым штемпелем «Москва – Сан-Франциско». В знак искреннего уважения к науке я ее вам дарю.

– Этот подарок столь же щедр, сколь и неожидан, – растроганно сказал эксперт. – Но у меня нет сил его отклонить. Я даже не уверен, что смогу с вами расквитаться за этот царский подарок. Во всяком случае, я подумаю над этим вопросом.

– Не надо думать над этим вопросом, – сказал Тихонов. – Потому что я хитрый. Я вам принес еще работу…

– Где, какую работу? – засуетился Шифрин.

– Вот три патрона. Их надо исследовать по вашей линии, но в основном с позиций судебного химика. Вопрос: имеют ли эти патроны что-либо общее с пулей Аксеновой?

Эксперт подумал, что-то прикинул, сказал:

– Результаты будут завтра, что-нибудь к обеду. Устраивает? Кстати, вы полагаете, что пуля Аксеновой и эти патроны – из одних рук?

Тихонов хитро прищурился:

– Срок меня устраивает. А вот свои предположения насчет патронов я пока оставлю при себе. Вы уж не обижайтесь, но я не хочу, чтобы ваша симпатия ко мне распространилась на выводы экспертизы. Знаете, когда хочется сделать приятное человеку…